Медея и ее дети

меня очень заинтересовало название этой книги, вообще «медея» - это трагедия еврипида, трагика, жившего до 47… года до н.э. В Древней Греции. И образ Медеи, взятый из мифов, очень интересен и отличается от оригинала. И вот, она опять тут служит прообразом главной героини. И после прочтения произведения «медея и ее дети» я осталась в восторге.
Теплая, глубокая история женщины, живущая не в простое время (наше), бродящая по берегу и улочкам Крыма. Книга в самом деле очень непростая в эмоциональном плане, но оно того стоит. Повествование идет очень размеренно, без динамичных сцен и тем не менее вызывает кучу эмоций.

Это произведение Л.Улицкой покорит всех читающих хорошую литературу женщин. Автор погружает нас в жизнь Медеи и ее близких людей. Интересно прописаны характеры героев, интересно раскрывается семейная тайна, интересно наблюдать за любовными переживаниями, описанными в книге. Язык великолепен.Читала и боялась, что книга закончится.Хотелось наслаждаться размеренным повествованием автора до бесконечности, за что очень благодарна.Книгу рекомендую всем

Семейная сага с выверенным слогом и замечательным послевкусием крымского лета и идеальной осени. Сама Медея - как замковый камень для всех своих родных и близких, а вся книга - необязательные истории про членов её семьи, бесфабульно в объеме всей книги, душевно притягательно в рамках одной истории. Читать нужно не для знания, а для воспитания поэтического миролюбивого отношения к жизни и приобретения надмирной мудрости, которая имманентно присуща самой этой последней понтийской гречанке Медее: "Через несколько дней после возвращения из больницы он стал читать эти ветхие книги, и самый никудышный ученик Ольшанского хедера в последний год своей жизни, благословляя неизвестного ему Хаима, возвращался к своему народу, а православная Медея радовалась. Она никогда не изучала богословия и, может быть, благодаря этому чувствовала, что лоно Авраамово находится не так уж далеко от тех мест, где обитают христианские души."
И тут же: "Прекрасным был этот последний год его жизни. Осень стояла на дворе тишайшая, кроткая, необыкновенно щедрая." Вот такими переливами эпитетов насыщена вся книга.